Каждый вечер Аня возвращалась домой с одной и той же мыслью: а вдруг он там?

ОДНА НАДЕЖДА НА ВОЗВРАЩЕНИЕ

Каждый вечер Аня возвращалась домой с одной и той же мыслью: а вдруг он там? Она знала, что Макс оставил ключи, когда ушёл, знала, что в дверь никто не постучит, что замок не повернётся. Но всё равно представляла, как поворачивает ручку, входит и первым делом видит его потертые серые кроссовки у двери.

Прошло уже восемь дней. Ни звонка, ни сообщения. Только звонкая, тяжёлая тишина.

СОЖИТЕЛЬСТВО БЕЗ БУДУЩЕГО

Макс появился в её жизни не как влюблённый герой, а как спасение. Он был рядом тогда, когда весь её мир обрушился. Два года назад трагедия на остановке — грузовик, осечка тормозов, погибшая мама… После похорон Аня словно выпала из жизни. Она просто шла по улице, не глядя под ноги, и едва не оказалась под колёсами. Это была машина Макса. Он вышел, наорал, увидел её лицо — и что-то в нём изменилось. С этого дня он остался.

С ним было спокойно. Без фейерверков, без безумной любви — но тепло. Как тёплый плед в промозглый вечер.

Но за два года он так и не предложил ей руку. Не заговорил о семье. О детях. О будущем.

— А что дальше? — спросила она однажды, когда на кухне, между чашками чая, повисла тишина.

— Ты про штамп? А что он поменяет? — отмахнулся он, как от назойливой мухи.

— Для меня многое. Если для тебя — ничего, может, нам лучше расстаться?

Сказано было в полушутку. Но он не засмеялся.

— Тогда расстанемся, — спокойно ответил Макс и, не глядя, ушёл.

ТЯЖЁЛАЯ ПУСТОТА

Теперь Аня каждый день заставляла себя не доставать телефон. Не проверять, не смотреть в мессенджеры, не вглядываться в экран в ожидании заветного имени. Но надежда – живучее существо.

Каждое утро, вставая на работу, она смотрела в экран — вдруг… И каждый раз экран был нем. Как и Макс.

По вечерам она включала телевизор, но не видела и не слышала ничего. Мир стал глухим и пустым. До тех пор, пока однажды не зазвонил телефон.

НЕЗНАКОМЫЙ ГОЛОС И ЗАБЫТОЕ ДЕТСТВО

Мелодия звучала из сумки, и Аня долго не могла найти аппарат среди косметики и чеков. Но звонил не Макс. Женский голос, незнакомый и сухой, сообщил:

— Это соседка вашей тёти Саши. Александра Николаевна умерла сегодня утром.

Сначала Аня ничего не поняла. Какая тётя? Кто эта женщина? В голове всплыла старая, тёплая картинка: круглолицая женщина с запахом печёных пирогов, без передних зубов, всегда прикрывающая рот при улыбке. Когда-то летом она с мамой ездила к ней в деревню. Потом — вдруг перестали. Почему, Аня не помнила. И со временем забыла саму тётю Сашу.

— Вы приедете на похороны? — голос на том конце был полон сдержанного отчаяния.

— Когда?

— Послезавтра. Если приедете — хорошо. Если нет, скажите, мы подождём.

Аня почти машинально согласилась. Потом сама удивилась: зачем? Она почти не знала тётю, не говорила с ней десятилетие. И всё же…

ПУТЬ В ЗАБЫТОЕ ПРОШЛОЕ

С утра она написала заявление на три дня за свой счёт. На работу даже не объясняла, просто тихо кивнула, сложила вещи в сумку: чёрная футболка, синяя юбка с мелким цветочком, та самая, что надевала на мамины похороны.

Поездка в Залесье заняла больше трёх часов с пересадками. Автобус, потом маршрутка, а дальше — пешком. Через поле, где качались желтоватые васильки, потом мимо старого пруда, возле которого когда-то бегала босиком с палкой вместо удочки.

Деревня почти не изменилась. Те же покосившиеся дома, запах дымка, куры на обочине. Дом тёти Саши стоял чуть в стороне — облупившаяся краска, резные ставни, крыльцо с трещинами.

СТЫЧКА С ПРОШЛЫМ

Во дворе стояли две женщины. Одна — та самая соседка. Вторая — моложе, в яркой блузке и с брезгливым выражением на лице.

— Ты и есть племянница? — спросила вторая. — Интересно, чего явилась после стольких лет?

— Галя! — одёрнула её соседка. — Она приехала проститься. И слава богу, хоть кто-то.

Аня ничего не ответила. Просто прошла в дом. Внутри всё было почти как в детстве: запах старого дерева, еле уловимый аромат печёных яблок, портреты на стенах. В углу стоял гроб, накрытый белой тканью. Под ней — тётя Саша. Меньше, чем в памяти. Хрупкая, почти прозрачная.

Аня села рядом и заплакала. Не потому, что тётя умерла. А потому что от неё осталась только эта комната. И никто другой её не помнил.

ВСТРЕЧА, КОТОРУЮ ОНА НЕ ЖДАЛА

На третий день, когда завершились похороны и Аня собиралась уезжать, к дому подъехала старая “десятка”. Из неё вышел Макс.

— Ты что здесь делаешь? — удивлённо спросила она.

— Тебе звонили. Я был рядом, по работе. Соседка сказала, что ты приехала. Я подумал…

Он выглядел растерянным, усталым. Не таким, каким она запомнила его в день ухода.

— Я скучал, — сказал он тихо. — Глупо ушёл. И не могу найти себе места.

Аня смотрела на него долго. А потом прошла мимо, не сказав ни слова. Дошла до калитки, остановилась, повернулась.

— Я не знаю, есть ли у нас будущее. Но я точно знаю: я больше не хочу быть забытой. Ни кем. Ни тобой, ни собой.

Он подошёл и взял её за руку. Без слов.

НОВАЯ СТРАНИЦА

Возвращаясь домой, они молчали. Но это молчание было другим — не пустым, а наполненным. Она уже не была той Аней, что каждую ночь ждала у двери чуда. Теперь она знала: если не ты сам — то никто не вернёт тебя к жизни. Не мужчина, не звонок, не случайность.

Теперь Аня шла вперёд. С болью, воспоминаниями, но — с собой.

ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ

Они вернулись в город поздним вечером. В автобусе никто не говорил ни слова. Аня смотрела в окно, пока за стеклом мелькали фонари, поля и редкие деревни, а Макс сидел рядом, сжав в руках кепку, которую всё время теребил. В его взгляде было что-то другое. Не покаяние — скорее, тревога. Он не был уверен, что может остаться. Она — что хочет, чтобы он остался.

Когда они зашли в квартиру, всё было так же, как он оставил. В прихожей — пусто. Ни обуви, ни запаха чужого присутствия. Только её пальто, висящее криво на крючке, как символ одиночества, в котором она жила эту неделю.

— Можно я останусь хотя бы на ночь? — спросил он негромко.

Аня молча кивнула. Ей не хотелось разбираться сейчас. Устала. От поездки, от похорон, от мыслей.

НЕПРОСТЫЙ ДИАЛОГ

Утром, когда запах кофе наполнил кухню, Аня наконец нарушила молчание:

— Я не прощаю тебя. Пока не прощаю. Я просто позволила тебе быть рядом.

— Я и не прошу прощения, Ань. Я хочу понять, чего ты хочешь. И… быть рядом, если позволишь.

Она посмотрела на него долго. Он был другим. Словно вырос. Или, может, она просто впервые видела его таким — уязвимым, не уверенным в себе.

— Я не хочу жить, как раньше. Не хочу ждать. Если ты вернулся, то ты должен знать — я всё ещё хочу семью. Не игрушечную, не временную. Настоящую.

Макс опустил взгляд. Видимо, он ждал этого разговора. И, возможно, именно ради него и вернулся.

— Мне страшно. Я не знаю, какой я буду отец. У меня не было нормального примера. Ты же знаешь.

— У меня теперь тоже нет примера. Но это не повод бояться. Это повод строить.

ИСПЫТАНИЕ НАСТОЯЩИМ

Месяц спустя они пошли на приём к семейному психологу. Не потому что «всё плохо», а потому что решили попробовать делать правильно. Вместе.

Макс устроился на постоянную работу в сервис по ремонту электроники, перестал брать разовые халтуры. Аня больше не боялась мечтать — они вместе подбирали обои для детской. Пусть ребёнка ещё не было даже в планах, но сам факт, что теперь эти планы были — наполнял её тёплой уверенностью.

Однажды, уже в ноябре, в пятницу вечером, Макс вернулся домой позже обычного. Усталый, но с глазами, полными решимости. В кармане у него была маленькая коробочка.

— Я не умею красиво говорить. Ты знаешь. Но я хочу, чтобы ты стала моей женой. По-настоящему. Чтобы мы были семьёй. С документами, с кольцом, с криками младенца по ночам — всем этим. Не потому, что надо, а потому, что с тобой — это и есть счастье.

Аня не сразу ответила. Она стояла у окна, в пижаме и с кружкой чая в руках. Потом улыбнулась — впервые за долгое время легко, открыто.

— Ты знаешь, что я тебе не верю?

Макс опустил глаза.

— Но я хочу научиться верить. Снова.

Она протянула руку. Он надел кольцо — оно было чуть великовато. Но они только рассмеялись.

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Свадьба была скромной. Только ЗАГС, ближайшие друзья и ужин в кафе. Без длинных тостов, без пафоса. Но с теплом. Со слезами радости. С фотографиями, где Аня впервые за долгое время по-настоящему улыбается.

А спустя два месяца она узнала, что беременна.

Макс сначала растерялся, потом обнял её и сказал:

— Ну что, пора учиться менять подгузники?

ЗАВЕРШЕНИЕ

Иногда Аня всё ещё вспоминала те вечера, когда сидела одна в квартире, глядя на пустую прихожую. Вспоминала разговор с соседкой тёти Саши. Вспоминала, как держала мамину фотографию в руках и шептала: Что бы ты сделала?

Теперь она знала ответ.

Жить. Прощать. Строить заново. Не бояться быть уязвимой. Не бояться любить.

И всё начиналось с первого шага — с дороги в забытое Залесье. Где когда-то, давным-давно, тётя Саша пекла пироги и гладила её по голове, говоря: У тебя всё будет хорошо, девочка моя. Главное — сердце не закрывай.

Теперь Аня знала: сердце должно быть открытым. Несмотря ни на что.