Миша, хватит уже закрывать глаза на их поведение. Ты десять лет выбирал между мной и их жадностью

«Родственники» или мародёры?

— Миша, хватит уже закрывать глаза на их поведение. Ты десять лет выбирал между мной и их жадностью — теперь живи с последствиями, — голос Светланы был холодным, как лёд.

— Да что ты опять напряглась, Свет? — Миша спокойно зашёл на кухню, открывая холодильник с привычным шумом. — Мамка просто зашла — поздороваться, платье посмотреть. Всё как обычно.

Светлана стояла у раковины, снимая с картофеля кожуру так, будто это была не картошка, а олицетворение семейного хамства. Она не обернулась.

— Миша, слушай меня внимательно и не урони сосиску, — сказала она сухо.

— Уже интересно, — проглотив сосиску, ответил он.

— Твоя мама — не клиент, а родственница. И если она ещё раз войдёт в мой бутик с видом, будто я ей должна по жизни, и начнёт требовать: «Вот это шёлковое, оно как раз под мою сумочку», — извини, но я скажу всё, что думаю. Вслух. Перед покупателями.

Миша хмыкнул и сел за стол.

— Ну, не будь такой жёсткой. Это же мама.

— Мамка, по-моему, к нам не с улицы зашла случайно. Я говорю: она не клиент. И я не склад для бесплатной одежды.

Миша с усталостью потер лоб.

— Ты же иногда ей даришь… На день рождения деньги подарила, всё было нормально.

— «Нормально» — сказала она потом, — а платье подарить лучше, раз у тебя магазин.

— Логично, — пожал плечами Миша.

Светлана повернулась к нему медленно, словно героиня драмы: мокрые руки, волосы в пучке, ложка в руках.

— Логично — когда человек идёт в аптеку за анальгином. Но не когда лезет в аптеку к невестке и кричит: «Дай, ты же ничего не потеряешь!»

Он поднял руки в знак капитуляции.

— Ладно, не кричи. Ты ей скажи мягче. Она ж не со зла.

Светлана села за стол и долго смотрела на мужа, как на человека, который завалил последний экзамен в их жизни.

— Миша, я всё поднимала сама, без вашей поддержки, без её «советов». С утра до ночи я там, в магазине — выбираю, заказываю, считаю. И чтобы потом ввалились твоя мама с Анной и начали вещи мерить, будто в своём гардеробе?

— Свет…

— И Анна тоже молодец — прошлый раз унесла жакет, сказала «потом верну», а прошло уже два месяца.

Миша покашлял.

— Я поговорю.

— Не надо. Я сама. Но в следующий раз — не в подсобке, а при всех.

Он смотрел на неё, как мальчишка, у которого отобрали пульт. Грустно и уставше.

— Может, не будем из этого устраивать войну? Мама — человек в возрасте, прости её, если что.

— У меня свои взгляды, — спокойно ответила Светлана. — И я не навязываю их, как мама навязывает свои. Это не про прощение, Миша, а про принципы.

Он подошёл, попытался обнять, но она отвернулась.

— Я тебя люблю, Свет. Просто сложно всё это.

— Ты не любишь меня, — сказала она, — ты хочешь «без скандалов». Мне неудобно, тяжело и обидно. Ты понимаешь?

Он молчал — не понимал и не слышал.

Телефон завибрировал. Сообщение от Анны:

«Завтра с мамой забежим. Присмотри что-нибудь стильное, но не кричащее. Размер знаешь ;)»

Светлана удалила сообщение, встала, включила воду в раковине — шум закрыл тишину кухни, словно дверь холодильника, за которой остался тухлый воздух.

Завтра будет шторм.

Утро в бутике

Бутик «Laska» открылся ровно в десять. Светлана проверила манекены, включила кофемашину, поправила плечики на жакете в витрине. В воздухе витал запах дорогого текстиля, свежего кофе — и надвигающегося конфликта.

В 10:07 дверь с тихим звонком распахнулась. Без предупреждения, словно это была не торговая точка, а семейная спальня, в которую можно войти без стука.

— Доброе утро, Светочка! — заявила уверенным тоном Валентина Сергеевна, словно прокурор, входящий в зал суда. За ней следовала Анна с выражением лёгкого превосходства.

— Мы всего на минутку, не переживай, — добавила Валентина.

— Что хотите выбрать? — спокойно спросила Светлана.

— Мы просто посмотрим, — Валентина уже держала блузу за восемь с половиной тысяч. — Мимо шли, решили заглянуть к родной душе.

— Мимо? Из Ясенево в Марьино?

Анна фыркнула, не поздоровавшись, держа на локте сразу два платья.

— Мне вот это, и если будет в синем, тоже возьму. Ты же обещала посмотреть на компьютере.

— Обещала? Бесплатно? — удивилась Светлана.

— Свет, хватит, — перебила Валентина. — Мы же семья. Семья поддерживает, или нет?

— Семья должна поддерживать, а не обворовывать, — холодно ответила Светлана.

— Мы не ворьём! Просто примеряем. Иногда носим. Не будь душной.

Светлана поставила чашку с кофе, осторожно, будто бомбу.

— Анна, ты взяла жакет на «съёмку», потом сказала, что у подруги. По твоим сторис — он был на свадьбе, потом на девичнике. Это не примерка, а аренда. Бесплатная аренда.

— Ты всегда была такой обидчивой? Или после сорока начала считать каждую нитку? — фыркнула Анна.

В этот момент в Светлане что-то сломалось. Как рычаг катапульты — хрустнуло, и она выстрелила.

— А ты всегда была нахалкой? Это семейное? Вас так учили брать, что плохо лежит?

Валентина резко выпрямилась, голос стал твёрдым:

— Светлана, держи себя в руках. Мы пришли поддержать твой бизнес, носить твои вещи, делать тебе рекламу! У тебя же бешеная наценка!

— Вы серьёзно? — Светлана подошла вплотную. — Вы думаете, что я должна одевать вас за спасибо и «ты же всё равно не в убытке»?

Продолжение

Валентина и Анна не отступали. Светлана же чувствовала, как за каждым словом накал эмоций растёт.

— Слушайте, — сказала она, — если вы хотите поддержку, начните с уважения. Мой бутик — моя жизнь, и я не позволю превращать его в вашу примерочную.

Анна сделала шаг назад, заговорила тише:

— Может, мы действительно перестарались? Просто семья…

— Семья — не оправдание хамству, — оборвала Светлана. — Если вы хотите прийти сюда и что-то взять, так сначала спросите. Если не хотите — не приходите вообще.

Валентина скрестила руки:

— Ты серьёзно хочешь порвать с нами из-за пары платьев?

— Нет. Но я хочу, чтобы нас всех уважали.

Тишина повисла, будто предвещая перемены.

Миша, стоявший в дверях, тихо произнёс:

— Может, начнём с чистого листа?

Светлана взглянула на него, потом на Валентину и Анну. Она понимала: семейные драмы — как магазин. Здесь либо продаёшь добро, либо продаёшь ссоры.

— Ладно, — сказала она наконец. — Попробуем.

Но в глубине души она знала — это только начало.

— ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК ДУМАЕТЕ?

Светлана говорила почти шёпотом, но в голосе звучала не просто усталость, а искреннее возмущение. Она устала от постоянного чувства, что всё её трудное достижение — лишь фон для чужих прихотей и требований.

— Я работаю, чтобы строить свой бизнес, чтобы быть независимой, — продолжала она, не отводя взгляда. — Это не благотворительность и не аренда одежды для гостей по родственному праву. Если вы думаете, что всё так просто, то вы глубоко ошибаетесь.

Анна уставилась на Светлану, будто впервые поняв, что она — не шкаф, а человек, и у этого человека есть свои границы и принципы.

Валентина Сергеевна, заметив, что ситуация накаляется, попыталась вмешаться:

— Светлана, ну давай без драм. Мы же одна семья. Миша что скажет? Он же не против, что мы заглядываем?

Светлана вздохнула и качнула головой.

— Миша много чего говорит, когда не видит. А когда видит — молчит. Я хочу, чтобы вы поняли: уважение — это не пустое слово. И я не буду больше терпеть, когда мои труды воспринимаются как само собой разумеющееся.

РАЗГОВОР, КОТОРЫЙ НЕ ЗАВЕРШИЛСЯ

После этих слов наступила пауза. Никто не решался первым нарушить тишину. Наконец Анна заговорила, голос её стал мягче:

— Может, правда… Мы слишком привыкли к тому, что семья всегда всё простит. Я не хотела тебя обидеть.

Светлана кивнула:

— Просто надо понять, где границы. И не переступать их. Иначе однажды эти границы превратятся в стены, за которыми люди перестанут друг друга слышать.

Валентина Сергеевна потянулась за своим телефоном:

— Ну что, Свет, устроим тебе рекламу? Я выложу пару фотографий твоих платьев в «Инстаграм». Может, бизнесу это пойдёт на пользу.

Светлана улыбнулась, но улыбка была уже не из разряда напряжённой. Скорее — вызов и принятие.

— Буду только рада. Но в следующий раз давайте без «примерок» по родственному принципу. По-человечески, да?

— По-человечески, — повторила Анна и, наконец, выдохнула.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Бутик «Laska» наполнился светом и ароматом свежего кофе. Светлана чувствовала лёгкую усталость, но внутри была уверенность: сегодня она поставила точку в длинной истории неравных отношений.

В 10:05 в дверь постучали — это были не родственники, а первые настоящие клиенты. Те, кто оценил её труд и не пытался его эксплуатировать.

Светлана встретила их улыбкой и знала, что теперь границы её мира — неприкосновенны.